Дети Линзы-2: Линзмены второго уровня - Эдвард Элмер `Док` Смит

— Пожалуй, не поверю, — последовал ответ. — Да, не поверю. Люди — особенно такие, как ты, — лгут, чтобы захватить власть или удержать ее… Кстати, уж не вынашиваешь ли ты каких-нибудь безумных замыслов, касающихся МЕНЯ?

Киннисон оторопел. Свершилось! Его враг проговорился! Человек, или существо, — кем бы он ни был — оказался отнюдь не простым босконским боссом. Вот оно, завершение таких долгих поисков — РАЗУМ, встречи с которым Линзмен ждал столько времени. Здесь, всего в метре от него сидело существо, с которым он так давно намеревался вступить в поединок!

— О своих намерениях я уже сказал, — спокойно произнес землянин. — Но я не собираюсь делать секрет из того, о чем ты сам догадался. Если я пойму, что ты обладаешь властью, превышающей власть тирана Фралла, то отберу ее у тебя. Я занял трон, но не собираюсь отказываться от более высокого положения.

— Фр-р-р! — Чудовище — Киннисон уже не думал о нем, как о человеке или о существе, хотя бы отдаленно похожем на человека, — рявкнуло с такой силой, что линзмен даже вздрогнул. — Это все равно, что пытаться голыми руками справиться с инерцией какой-нибудь планеты. С тобой все кончено, юноша. Твое время истекло. Как я сказал, мне хотелось бы сохранить тебя и оставить в данной части Босконии своим посланником. Тем не менее знай, что твое существование эфемерно, и если ты не предъявишь мне свои мысли — сейчас же, перед началом битвы, — то ты обречен.

От мрачной решительности, с какой был вынесен приговор, у линзмена пробежал по спине холодок. Это нечто, называвшее себя Фосстеном… Кого оно напоминало ему? Оно думало и говорило, как… как… МЕНТОР! Нет, невозможно, оно не могло быть эрайзианином!… Немыслимо!… Но у монстра оказалось достаточно извилин, чтобы давным-давно разгадать его… И должна же быть какая-то причина, раз оно затеяло бесполезный разговор, а не приступило к делу сразу. Ну конечно!… Теперь нужно всего несколько минут отсрочки: он должен любым способом выиграть время — и тогда…

— Не могу не оценить вашего терпения, сэр.

Явно встревоженный вид тирана несколько успокоил сурового премьера. Однако ясно было и то, что последний вовсе не собирался сменить гнев на милость.

— Но меня смущает одно обстоятельство, — неторопливо подбирая нужные слова, продолжил Киннисон. — Ты хочешь, чтобы я поверил тебе на слово. Но разве ты сам не считаешь, что слова — довольно ненадежный аргумент? Почему ты не хочешь представить мне более веских доказательств? Разумеется, я покажусь тебе безнадежным тупицей, но я должен убедиться в том, что ты в самом деле — тот, за кого себя выдаешь.

— Я уже говорил и повторяю, что ты не сможешь увидеть мою истинную форму и не потерять рассудка.

— Почему тебя беспокоит, каким я умру — в здравом рассудке или нет?

Киннисон изо всех сил старался создать видимость того, что могло быть принято за агонию его сломленного духа. Развязка приближалась. Меньше чем через минуту экраны разведывательных крейсеров должны принять на себя первые удары Патруля, и тогда либо ему, линзмену, либо премьер-министру Фралла предстояло стать участником гигантского сражения. И в оставшиеся считанные секунды линз-мен должен вывести из строя генераторы Бергенхольма, чтобы обездвижить флагманский корабль босконцев.

— А может быть, причина твоего необъяснимого терпения заключается в одной очень простой вещи? — добавил он. — Может, тебе известно, каким образом развивался мой разум и стал таким, каков он есть? И, стало быть, тебе известно, что, разрушив барьеры моей ментальной защиты, ты уничтожишь знания, которые нужны тебе для твоей же безопасности?

Предохранители были сняты. Киннисон встал и направился к пульту управления кораблем. Под мыслезащитным экраном, на который он уже не мог надеяться, были до предела напряжены все силы его воли и духа. До взрыва оставалась одна секунда. Левой рукой Киннисон быстро извлек из кармана коробку, в которой лежала Линза. Правой рукой он был готов выхватить оружие.

— Так умри же! Я с самого начала должен был узнать тебя по почерку, линзмен Икс-А-Икс!

Мысленный разряд настиг Киннисона раньше, чем сказанные Фосстеном слова, но Серый линзмен не терял времени даром. Мыслезащитный экран был уже включен. Линза ярко сверкала на запястье. Он выхватил излучатель из кобуры, и сноп разрушительного пламени ударил в пульт управления. Генератор Бергенхольма разлетелся на мелкие осколки, изувеченные тела операторов почти одновременно рухнули на пол. Босконский флагман вышел из безынерционного режима полета — теперь ему потребуется немалый ремонт, прежде чем он сможет принять участие в действиях флота!

Все произошло в течение доли секунды. И через мгновение премьер атаковал Киннисона с такой силой, что ни один автоматический блок мыслезащитного экрана не устоял бы, не будь Серый линзмен начеку!

Киннисон мрачно усмехнулся — сейчас он увидит, что представляет собой этот цвильник и что он сможет противопоставить человеку, прошедшему полный курс обучения у Ментора Эрайзии! Разряд ментальной энергии, направленный им на своего врага, способен был уложить на месте дюжину людей, но защитный блок премьер-министра остался неповрежденным.

Трудно сказать, кто из двух противников был более удивлен случившемся: каждый из них считал свой мозг непобедимым. Премьер-министр, осознавший способности противника, послал мысленный вызов Всевысочайшему и Эддору. Связь была блокирована! Значит, линзмен Икс-А-Икс и эрайзианин — одно и то же лицом!

Он приказал вахтенным офицерам убить тирана. Приказ остался невыполненным. Даже в решающий момент смертельного противостояния линзмен не терял контроля за обстановкой, через несколько мгновений в командной рубке босконского флагмана не было ни одного фраллийца, состояние которого нуждалось бы в контроле. Киннисону это стоило резкого напряжения нервной системы — убивая врагов, Линза с жадностью пожирала его жизненную энергию.

Еще большее потрясение Киннисон испытал мгновением позже, когда премьер, осыпаемый градом ментальных разрядов, нашел в себе силы нанести ответный удар. Но Фосстен был вынужден ослабить свою энергетическую оболочку и предстать в истинном виде перед всеми окружающими, кроме Киннисона. Действительно, ни одно человеческое существо не могло увидеть его и сохранить здравый рассудок. Большинство босконцев сошли с ума. Они не стали бегать по кораблю и кричать во все горло, а просто низко опустили головы и принялись расхаживать из угла в угол, бормоча невнятно какие-то слова и ничего не замечая вокруг.

Тем временем Линза Киннисона вспыхнула еще ярче, посылая все более губительные разряды в живые ткани существа, продолжавшего сопротивляться с невероятным упорством и ожесточенностью. В жизни линзмена не было подобного поединка. Пространство эфира и субэфира бурлило и клокотало от обрушившихся друг на друга враждебных сил. Все люди в командной рубке уже давно погибли, и теперь смерть медленно расползалась по остальным помещениям и каютам босконского флагмана.

Линзмен боролся на пределе своих возможностей, Линза ослепительно сверкала на его запястье. Тем не менее ни тогда, ни спустя долгие годы он так и не смог понять, как ему удалось победить Фосстена. Правда, иногда ему казалось, что в тот момент он был не один. У него создалось впечатление, что какая-то неведомая сила вырвалась из Линзы, почти физически опустошив его и вложив что-то в решающий, смертоносный импульс. И все было кончено, монстр сразу перестал сопротивляться.

Энергетическая оболочка постепенно сползала с Фосстена, и наконец линзмен внутренним зрением увидел… МОЗГ!

Конечно, у него было то, что условно могло называться телом, — нечто обнаженное и предназначенное для поддерживания огромной головы, лишенной черепной коробки. Под ней можно было различить некоторые придатки, своего рода внутренние органы, выполнявшие различные функции, без которых она не могла бы существовать. Но в целом организм был сплошным мозгом.

К своему крайнему изумлению, Киннисон понял, что видит эрайзианина — существо выглядело так же, как Ментор, и казалось его близнецом. Однако у линзмена не было времени, чтобы удивляться и строить предположения. Шатаясь от усталости, он подошел ближе, затем нагнулся и принялся за работу. Слева — справа, снова слева и справа — достаточно сильные шлепки посыпались на оба виска поверженного чудовища. От ударов его голова раскачивалась из стороны в сторону.

Киннисону ничего не стоило пробить голову кулаком и размазать по полу ее содержимое. Но он пока не хотел убивать врага, — ему нужно было узнать все до конца. Он чувствовал, что скоро свалится без сил, и хотел обезвредить монстра на несколько ближайших часов, чтобы получить возможность прийти в себя.

Киннисон сделал все, что требовалось. Он не совсем потерял сознание. Тем не менее через несколько секунд покачнулся и рухнул навзничь — как человек, падающий замертво.